Чуть меньше года назад губернатор Михаил Юревич подписал постановление о назначении Ирины Гехт первым заместителем регионального министра социальных отношений. Это решение удивило многих. Уже хотя бы потому, что Гехт не была замечена в кругах, близких к команде Юревича, не участвовала в партийных мероприятиях «Единой России». Но люди знающие понимали, что данное назначение губернатора - это не реверанс эсерам, а ставка на молодость, личные и профессиональные качества. По наблюдениям «URA.Ru», Ирина Гехт, вопреки слухам, которые о ней распускают недруги, искренний, порядочный и чрезвычайно ответственный человек. Один из руководителей областного правительства полушутя назвал ее «ненормальной с горящими глазами», и этот же руководитель предложил ей работу в министерстве. При этом всем, конечно же, было понятно, что через непродолжительное время Гехт станет министром, сменив свою предшественницу, достигшую пенсионного возраста. Так и произошло. Что из этого вышло – в интервью министра «URA.Ru».

 

 

- У меня наполовину немецкая кровь. Папа из саратовских немцев. Бабушка и дедушка преподавали там в университете. Причем бабушка – дворянских кровей. А дедушка вырос в немецком селе и до 23 лет вообще не говорил по-русски. Заговорил уже тогда, когда учился в университете, закончил вуз с отличием, остался в нем работать и там же познакомился с бабушкой. А потом началась война и немцев стали высылать. 8 сентября 41-го родился мой отец.

    

 

 

- Конечно. Но жалели не об оставленном в Саратове жилье, хотя по тем меркам квартира была хорошая, не о даче, не о работе в университете, а о безвозвратно утерянной библиотеке. Там, к примеру, были редкие, не только на сегодня, но для того времени старые тома Шиллера на немецком языке.

 

 

- Очень. Уже в старости бабушка с дедушкой уехали в Германию, там поселились в квартале для пожилых. Это совсем непохоже на наши дома для престарелых. Там старики живут каждый в своей квартире, в квартале социальная инфраструктура – с врачами, столовой, молельной, магазином, прачечной, химчисткой. Жители любят собираться во дворе, общаться. И мой дедушка читал местным, которые родились и всю жизнь прожили в Германии, того же Шиллера наизусть! Кстати, когда он жил в Советском Союзе, переписывался с известной немецкой писательницей Анной Зегерс. А когда приехал в Германию, ему предлагали продать переписку, но он отказался.

 

 

- Конечно! Я когда училась в университете, жила у бабушки с дедушкой. И каждое утро, когда я просыпалась, чтобы собираться на учебу, меня уже поджидала бабушка с карточками, на которых были выписаны немецкие слова. Даже сейчас вполне могу объясниться на немецком. И детям своим говорю: «Вот если бы меня не только во время учебы в университете напрягали и если бы я проявляла побольше рвения, каких бы высот достигла!»

 

 

- По паспорту я была русской. Отец посоветовал, потому что натерпелся в свое время. Да и мне доставалось – фашисткой не раз обзывали. Бывало так – мне вручат путевку в Артек, при всех. А на следующий день отберут: видимо, где-то наверху отсоветовали - и отдавали путевку девочке с истинно русской фамилией. Так что запись в паспорте, при фамилии Гехт, значения не имела. Желание уехать было – для этого и оставила добрачную фамилию. Между прочим, ее носят и мои дети, и им она очень нравится. А потом я побывала в Германии и поняла, что хочу остаться в России. Потому что там, с моим образованием, для меня перспектив нет.

 

 

- Мне нравилась история. И, как это ни забавно сейчас звучит, специализировалась я на истории КПСС, практически экстерном сдала экзамены в аспирантуру и защитилась на немецком языке. Уже потом меня заинтересовала история Оренбургского казачьего войска, собрала много интересных материалов, готовила докторскую. Но так и не сложилось.

 

 

- Не столько политика, сколько работа с людьми. Если я министр, это не значит, что сижу безвылазно в кабинете. Вот были в Верхнем Уфалее, в детском доме…

 

 

- Мне все так говорили. И действительно, чувствовалось, что там очень сложно. Даже по тому настрою, с которым нас встретили местные жители. Но потом оказалось, что им просто нужны ответы на их вопросы. Внятные ответы, а не отговорки - с ними чиновник такого ранга, как я, никогда не встречался. Мы говорили почти полтора часа. И расстались почти друзьями.

 

Или, помню, в декабре я ездила в Екатеринбург, на встречу полпреда с матерями солдат, погибших в локальных конфликтах. Вот вроде бы аппаратное совещание, а я с этими матерями два дня прожила. До сих пор комок в горле, как вспоминаю их истории, - как одна женщина два года искала сына в Чечне. Как сама попала в плен. Как они, потеряв своих сыновей, находят в себе силы помогать другим матерям, чьи сыновья еще живы, но их надо найти. Чиновников надо почаще выводить на такое общение, может, тогда на федеральном уровне быстрее примут закон о ежемесячных выплатах этим матерям. Они же получают рядовую пенсию по потере кормильца! Так ведь кормильцев своих, сыновей, они отдали государству. Это из-за государства они сыновей лишились. Неужели матери не имеют права на нормальные выплаты? Ну, это отдельная история… 

 

 

- Честно?

 

 

- Ну как ко мне могли отнестись? Как к чужой. Две недели ко мне в кабинет вообще никто не заходил. Это сейчас у меня приемная полна народу. А тогда мне просто не верили. Хотя особо расстраиваться было некогда. На мне сразу оказался важный блок – монетизация льгот по ЖКХ. А это большой  «головняк». Скучать и переживать, что меня за свою не приняли, не приходилось. А потом и взаимоотношения наладились. Мне нравится моя работа, наши руководители управления на местах, коллектив министерства, темы, которыми я занимаюсь. И самое главное, мне нравится, что я могу что-то изменить, особенно когда речь идет о помощи старикам.

 

 

- В том числе. Хотя сейчас я чуть-чуть отклонюсь от темы… Дедушка, будучи учителем, писал заметки для газеты «Нойес Лебен», была такая советская газета на немецком языке. Так вот, он был ее собкором. Получал гонорары, ухитрялся мне, студентке, деньги подсовывать. И даже уехав в Германию, рассылал свои заметки по местным газетам. Это ему уже, конечно, не из-за денег надо было, а потому что не любил сидеть без дела. И как же нам было жаль, что его первая публикация в Германии появилась буквально перед его смертью, он даже узнать о ней не успел.

 

 

- Это точно. Пожилым-то надо помогать. Деньги, что они получают ко Дню пожилого человека, – пусть это немного, но им сам факт заботы важен. И ничего здесь менять не следует.

 

 

 

Но ведь есть и те, кто полны сил, но ничего не хотят сделать, чтобы улучшить свое материальное состояние. Думают, что им все вокруг должны помогать. На днях ко мне пришла женщина, просит через министерство о материальной помощи. С хорошей прической, тщательно накрашена, прилично одета. И вот показывает мне квитанции по кредитам, по коммуналке. Говорит, что живет одна, помогать ей некому, из-за этих кредитов чуть ли не в нищете живет. Зачем тогда берет кредиты, зачем покупает дорогую бытовую технику? Я у нее спрашиваю: «Какая у вас квартира? Есть кому завещать? Или вы одна живете? » Я, как ты понимаешь, безо всяких задних мыслей спросила. Она насторожилась: «Квартира трехкомнатная, завещать некому». Я ей искренне, не как чиновник, а как обыватель, говорю: «Так сменяйте ее на меньшую и живите на доплату! Или разменяйте на две квартиры, в одной живите, а другую сдавайте. Будет у вас дополнительный доход, и за коммуналку придется поменьше платить!»

 

 

- Разумеется. Во всех грехах я оказалась виновата. Но самое интересное, когда она успокоилась, то стала понимать разумность моих доводов. И даже сказала, что подумает, но риелторов найдет сама. А чтобы ее не обманули, она попросит помощи у наших юристов, чтобы те посмотрели договоры. Это я ей пообещала. Но история, в общем-то, не про то, а о том, что люди, в большинстве своем, потребители в худшем смысле слова. Ждут элементарных подачек, ничего для себя делать не желают.

 

 

- Вот здесь точно без помощи государства не обойтись. Когда Юревич в своем послании к ЗСО сказал о том, что в области слишком много льготников, что лучше обеспечивать людей работой и достойной зарплатой, кто-то его просто не понял. Посыпались упреки, что губернатор хочет сокращать социальный блок. Но ведь он прав! Вот сейчас мы занимаемся челябинской фабрикой «Радуга», где работали инвалиды по слуху. Хорошая была фабрика, и строили ее специально в местах компактного проживания глухонемых. Между прочим, она до сих пор остается в областной собственности. Работали здесь 700 человек, для которых фабричная зарплата была основным источником дохода, а пенсия по инвалидности - дополнительным. А сейчас там трудятся только 30 инвалидов. Что остается остальным? Жить на одну пенсию, потому что трудоустроиться на обычную работу инвалиду почти невозможно. Так что будем сейчас этой фабрикой занпматься очень серьезно.  

 

 

- Вообще-то, лучше сказать, что устраивает не все. Что-то очень хорошо отлажено. Звонит мне недавно заместитель министра социальных отношений Башкортостана и сообщает: «Нам прислали письмо ветераны Сибая». Просят у своего, башкирского министерства такую же поддержку, какая оказывается у нас. До Сибая от Магнитки, к примеру, чуть больше часа езды, то есть тамошние жители знают, что у нас в области происходит. Так вот, замминистра спрашивает меня: «Это правда, что вы взяли на себя расходы по бесплатному проезду федеральных льготников на общественном транспорте? И правда, что для ветеранов труда бесплатное протезирование зубов? И правда, что у вас на одного ветерана в месяц 1 тысячу рублей из областного бюджета тратят? А у нас только 600 рублей в год. А правда, что у вас есть выплаты ко Дню пожилого человека и ко Дню Победы?». Отвечаю: «Все правда». Очень мой коллега удивился. И я удивилась. Лично мне казалось, что в Башкортостане бюджет больше, чем у нас, и они в силах потянуть такую нагрузку.

 

 

- Мне кажется, что система соцподдержки должна быть более гибкой. Не надо бояться менять ее с учетом обстоятельств. Вот у нас есть так называемые центры дневного пребывания для пожилых. Приходит дедушка или бабушка в такой центр на весь день - поспят, врачи там их осмотрят. Вроде бы хорошее дело. Но, наверное, было бы лучше, если бы к старику домой врачи пришли – провели обследование, лечение, устроили бы санаторий на дому.

 

 

- А чего не понять? Летом сады, пенсионеры едут на свои огороды, в центры идти не хотят. Да и зимой не каждый старик придет, если центр на другом конце города находится. Холодно, скользко, грипп бушует. Ему лучше дома отсидеться. Центры при этом пустуют, а на их содержание деньги идут. Я не говорю, что все такие центры закрыть надо, я говорю о том, что система должна быть гибкой.

 

Есть, к примеру, одна тема, которая тоже относится к нашему ведомству, – реабилитация бывших наркозависимых. Никто, если говорить откровенно, ими сейчас не занимается. Точнее, нет четкой схемы. Есть какие-то старые нормативы, которые уже неактуальны… Зато мы занимаемся вопросами газификации домов ветеранов, вопросами строительства жилья для них. Но ведь есть ведомства, которые делают это более профессионально.  Мы-то почему за это отвечаем? Много надо менять…

 

 

- Надеюсь.

 

 

- А мне нравится работать со студентами. Расслабиться и зачерстветь не дают. К тому же я к этой работе отношусь как к возможности находить новые кадры. Очень способные ребята попадаются. 

 

 

Родилась 30 ноября 1969 года в г. Щучье Курганской области. В 1987 году с медалью окончила среднюю школу г. Радужный Тюменской области. В 1992 году - исторический факультет Челябинского государственного университета, а в 1998-м – аспирантуру. Доцент кафедры «Социальная работа» ЧелГУ, кандидат педагогических наук. В 2001 году прошла курсы повышения квалификации по направлению «государственное и муниципальное управление». Действительный государственный советник Челябинской области 3 класса.
С 2003 года - член общественного совета при комитете по социальной политике Законодательного собрания Челябинской области. В 2006 году избрана в Общественную палату Челябинской области, в 2008-м единогласно переизбрана в ее второй состав, с 2009 года - заместитель председателя Общественной палаты Челябинской области. С 28 апреля 2010 года - первый заместитель министра социальных отношений Челябинской области, с 1 февраля 2011 года - министр социальных отношений Челябинской области. Замужем, двое детей.