«Фронтовики» по всей стране сегодня, пожалуй, одни из главных ньюсмейкеров, задающих тренды повестки. Они «снимают» губернаторов и все активнее идут во власть. В Свердловской области сопредседателем движения является депутат Думы Екатеринбурга, ректор Горного университета Николай Косарев. В интервью «URA.Ru» он рассказал о своей нелюбви к «партии популистских обещаний», политических амбициях на Госдуму, правилах выживания в кризис и противостоянии с прокуратурой. — В конце этой недели пройдет региональная конференция, на которой рассмотрят кадровые вопросы. Есть информация, что Центр спустил в регионы установку о необходимости провести ротацию кадров на уровне 20-30%. Это так? — Я об этом не знаю. Но ротация должна быть. Она будет. — Алексей Иванов, представлявший «Родину», и глава администрации свердловского губернатора Сергей Пересторонин покинут свои посты? — Последний по положению не имеет права быть в числе членов ревизионной комиссии. Учредителем ОНФ он остается. Алексей Иванов, насколько мне известно, сменил место жительства. По этой причине, наверное, должен выйти. — Отставка Сергея Ярутина ожидается? — Это нужно спросить у него. К большому сожалению, Сергей Александрович заигрался немножко. Я сейчас не хотел бы давать оценку его деятельности, но ощущения какие-то не очень хорошие, честно. — Лично у вас? Или у других «фронтовиков» тоже? — Относительно всех не знаю. Но я думаю, нельзя использовать бренд ОНФ для решения каких-то личных проблем. Если человек пришел в ОНФ, он должен засучить рукава и работать. — Если он сам не напишет заявление о выходе из движения, вы, ваши коллеги можете настоять на этом? — Относительно себя я еще не решил. — Ротация должна быть и среди сопредседателей... — Я не держусь за этот пост. Если я увижу, что кто-то лучше меня сможет выполнять эту функцию, я уйду сам. — Сегодня вы видите такого человека? — Нет. — Не исключено, что ОНФ может быть усилен представителями «Деловой России». Даже называют конкретных людей: Михаил Бабин, Иван Роженцов, Илья Тарасов. — Без комментариев. Подождем конференцию. — В таком случае, как оцениваете союз «фронта» и «Справедливой России», которую планируют возрождать с помощью ОНФ? — У нас установка такая: с любой здоровой силой мы готовы сотрудничать. Но у нас такая политическая система, что больше мандатов получает тот, кто больше льет грязи. А когда человек получает мандат или приходит к власти района, города, ему приходится решать проблемы, а он для этого оказывается не подготовлен. Критиковать исполнительную власть до беспредела можно. Мы много знаем хороших людей из «Справедливой России», но почему-то они так массово покидают эту партию. Видимо, чувствуют, что ошиблись. Я не очень хорошо отношусь к взрослым людям, которые меняют свои убеждения. Если человек выбрал эту партию, чтобы сделать политическую карьеру, но, почувствовав, что там что-то не так, бежит оттуда и пытается прицепиться к ОНФ, это неправильно. Зачем нужен политический деятель? Созидать — да. Делать благо — да. Разрушать — нет. Это партия популистских обещаний, которая, оседлав конек ЖКХ, ничего не может сделать, кроме передач на телевидении. — Может, в ОНФ просто боятся, что эсеры захватят власть у «фронтовиков»? — У нас руководит движением президент. Я думаю, он никогда не допустит, что кто-то что-то захватит и станет использовать против государства. — Общероссийский народный фронт называют грозой губернаторов. В свой актив «фронтовики» записывают отставку экс-главы Челябинской области Михаила Юревича, истории с его коллегами из Волгоградской и Новосибирской областей, последний случай — задержание сахалинского губернатора. Но это, скорее, федеральный уровень. А что в регионе? Вы считаете ОНФ главной политической силой Свердловской области? — ОНФ — общественное движение, даже не общественно-политическое, которое впервые возглавил президент. Поэтому политический уклон в привязке к этому движению неуместен. Оно было создано, чтобы на местах контролировать исполнение указов главы государства. Я не думаю, что ОНФ — гроза губернаторов. Наверное, главу Сахалинской области, который зарвался и где-то наворовал миллиард, и так повязали бы, есть ОНФ, нет ОНФ. Рассматривать ОНФ как политическую силу, которая должна губернаторов гонять, — это неправильно. Мы должны, наоборот, помогать им выполнять указы президента. — На мой взгляд, региональные штабы в силу своего статуса, скорее, должны заниматься ревизией работы муниципалов. Но таких же масштабных историй, как с губернаторами, на уровне даже городов-миллионников нет. Почему? ОНФ не интересны нарушения со стороны мэрии Екатеринбурга, например? — У нас есть активисты, лидеры общественного мнения, которых мы иногда просим заниматься проблемами конкретных муниципалитетов, часто выезжаем туда сами. Но проблем в обществе очень много, и я не думаю, что надо распыляться. У нас масса писем и обращений, но в государстве много компетентных органов, которые должны заниматься этим. Хотя в муниципалитетах мы тоже работаем. Например, разбирались с заработной платной учителей, мы решали вопросы по Каменску-Уральскому, Верхней Салде, району Академический в Екатеринбурге. Сейчас по ветхому, аварийному жилью начали работать. — Повлиял ли кризис на работу «фронта»? — Знаете, я не хочу акцентировать внимание на кризисе. Считаю, что и правительство России, и губернатор здесь, в регионе, очень много делают, чтобы он не так больно ударял по людям. Хотя замечаю изменения в работе градообразующих предприятий на маленьких территориях. Настоящая проблема — когда люди вынуждены работать неполный рабочий день или у них сокращаются доходы. И это, наверное, можно считать показателем кризиса. Но такие периоды позволяют как-то по-новому взглянуть на жизнь, изменить ее. У нас дремучая система: она не позволяет быстро сменить место жительства, работу, взять какой-то кредит, но кризис подвигнет людей на большую мобильность. Величие человека в том, что он может самоорганизоваться в любой ситуации. Особенно мужчина. К сожалению, инфантильность мужчин в последнее время вынуждает женщин брать в свои руки ключевые позиции. И это плохо. — Вы отметили, что кризис — стимул к развитию. Но социальная напряженность растет. Может, ОНФ стоит обратить внимание на эту проблему? Больше общаться с людьми напрямую? — Я вообще считаю, что с людьми разговаривать надо больше. Этот социальный напряг от недопонимания, искажения ситуации. Приведу пример тех же учителей. Мы с министром образования Юрием Биктугановым договорились провести встречу с учителями по вопросу формирования фонда оплаты труда. И мы постарались пригласить просто рядовых педагогов. И люди стали понимать, что часто это не проблема президента или губернатора, это проблема местной власти, которая финансирует школы. Люди просто хлопали, когда понимали, что на это влияет. Иногда зависит и от самого учителя, которому, выйдя, например, из декрета, надо пройти переаттестацию, повысить категорию. — На вас лично сложная экономическая ситуация сказалась? Например, ваш коллега, ректор УрФУ Виктор Кокшаров заявил о сокращении своей зарплаты на 10 процентов. — Это популизм. Ничего для УрФУ эти проценты не значат. Ректоры получают зарплату по контракту, который подписывает федеральный министр. И моя зарплата за последние годы в принципе снижается. Она не такая высокая для этой должности. Ажиотаж по поводу того, что я самый богатый ректор, три года назад получил 14 млн — передергивание. 10 млн — деньги от продажи квартиры. Новую строил семь лет через долевку. — А почему ваша зарплата с каждым годом снижается? — Она зависит, в том числе от средней зарплаты по вузу. В Горном университете достаточно высокая зарплата у преподавателей. Но у нас еще свои ремонтные бригады, дворники... Это низкооплачиваемая работа. Многие вузы эти функции передают сторонним организациям, и тогда эти траты в фонд оплаты труда не входят, на средний показатель не влияют. У нас иначе. — В эпоху кризиса, перемен власти нужны люди, искренне любящие свою страну, на которых можно положиться. Вы известный патриот. А как можно воспитать патриотизм в других россиянах? — Известный патриот — звучит нескромно. А о патриотизме надо меньше говорить, а больше делать. Он воспитывается на конкретных примерах. Учитель, воспитатель должен быть в форме (в этот момент Косарев показывает на свой пиджак — ред.). У нас есть своя символика: одежда, знаки различия, герб, флаг. И это все оформлено в геральдической службе. Это корпоративная культура, которая является предвестником воспитательной работы. У нас есть гимн университета, который мы поем каждое утро (хотя в СМИ писали, что мы исполняем гимн России), студенты обязаны его знать, как члены нашей корпорации. Сейчас поднимается вопрос о том, чтобы петь гимн перед каждым заседанием регионального парламента и после него. Когда это в системе, то у человека в подкорке появляется осознание гордости за свою страну. Американцы свой флаг могут где угодно повесить. А я вспоминаю случай, когда к нам года два назад пришла прокуратура с требованием снять флаг РФ с фасада университета. Все вузы тогда это сделали, мы — нет. Прочитали федеральный закон, где сказано, что флаг можно вывешивать в праздники. Я взял и подписал приказ о праздновании их 365 дней в году. Печать поставил. Устраивает? И флаг висел. Руководитель должен иметь большую волю, чтобы своими примером воспитывать у подчиненных элементарные принципы, которые потом переходят в гражданственность, патриотизм. Студент у нас попадает в среду, которая не позволяет ему вести аморальный образ жизни. Вообще патриот — это тот, кто может жертвовать. И любовь — это жертва. Любовь и патриотизм — это не получение удовольствия. Если человек не может пожертвовать собой ради семьи, детей, жены, государства, то ни о каком патриотизме не может быть речи. — При входе в вуз у вас стоит икона Николая II. В Царском зале университета висит его большой портрет. В вашем кабинете есть портрет Путина, но он совсем маленький. Как все это соотносится с патриотизмом? — Патриотизм и руководитель государства не синонимы. Николай II — учредитель университета. Мы обязаны ему тем, что Горный появился в Екатеринбурге, хотя это был уездный город. Это тогда был нонсенс для России. Николай II сейчас причислен к святым страстотерпцам. А покровительство святого тоже много значит. Когда мы принимаем зарубежные делегации, они с благоговением подходят к иконе и когда узнают, что это учредитель вуза, считают это высшим пилотажем. — А как патриотизм соотносится со слухами о том, что в Горном мигранты якобы могут получить за деньги сертификат об успешном прохождении тестирования? — Я не допускаю того, что это возможно. Я каждый день, в 7 утра, лично прихожу в центр тестирования, когда многие, кто эти слухи распускает, еще спят. И сотрудники мне докладывают о работе. Мы установили там аудиозапись, дали всем диктофоны, все материалы храним в архиве и высылаем их по первому требованию. Ни одного замечания со стороны УФМС, прокуратуры не было. Тот, кто эти слухи распространяет, редиска! — А нет опасения, что патриотизм может перерасти в национализм? Об этом рассуждают в СМИ. Как эту тонкую грань не перейти? — Я не доверяю этому мнению. Болтать языком гораздо проще, чем что-то делать. Я часто замечаю, что комментаторы в СМИ — люди несостоявшиеся, которым нечего в жизни делать, за которыми никого нет. Можно все извратить и сделать так, что начинаешь себя чувствовать каким-то дураком. Я этот период, слава богу, прошел. Сейчас почти не обращаю внимания на такие высказывания, но очень рекомендую: если мы в России возьмемся за руки и будем реально что-то делать, строить экономику, рожать детей, заниматься их воспитанием... Я допускаю, что среди студентов могут быть какие-то скинхеды, но часто это от того, что нечего делать, а надо себя чем-то занять. Просто наказывать надо таких людей. И требовать от системы, от семьи, школы, вуза, чтобы была реальная работа, а не показушный отчет. ОНФ, кстати, как раз и создан для того, чтобы не дремала исполнительная власть. — Вы ранее отметили, что ОНФ — организация не политическая. Так же считает и глава регионального исполкома Жанна Рябцева. Однако представителей «фронта» в политике много (Евгений Артюх, Валерий Якушев, вы...). Очевидно, что движение способствует успешной карьере в этой сфере. Как это можно соотнести с вашими словами? — Я не согласен, что «фронтовиков» в политике много. В Гордуме, например, двое: я и [Лариса] Фечина. Меня судьба всегда подставляла под участие в этих процессах. Став ректором в 2002-м, в 2004-м я по просьбе Эдуарда Эргартовича Росселя принимал участие в выборах в Законодательное собрание. Я все время жертвовал. Мне не надо это было. Я ни в какой партии не состоял, только в КПСС. Но я понимал, что это нужно. А попадание в Народный фронт не гарантирует попадания во власть. — Вы не планируете сменить кресло депутата Гордумы на место депутата в Заксобрании или в Госдуме? — Мне нравится Гордума. Я, в первую очередь, ректор, а не депутат. Я иногда хожу на Гордуму, как на спектакли, настолько мне приятно наблюдать за некоторыми депутатами, я получаю внутренне удовольствие, видя такой разгул демократии. Но люди избрались, чтобы отстаивать интересы жителей своего округа, а некоторые занимаются пиаром.

прочитать статью полностью