В Североуральске запустили шахту «Черемуховская-Глубокая». Приехавший на открытие губернатор области вместе с топ-менеджерами РУСАЛа спустился на глубину 1,5 километра, чтобы лично оценить оснащение современной шахты, которая перезагрузит экономику империи Олега Дерипаски. Как произошло экономическое чудо, почему теперь все не «как при Вексельберге» и зачем североуральские шахтеры сравнивают себя с героями «Нашей Раши» — в репортаже «URA.Ru». Двум смертям не бывать Богословский алюминиевый завод в Краснотурьинске и «Севуралбокситруда» (СУБР) в Североуральске связаны технологической цепочкой, теснее которой не придумать: БАЗ — единственный потребитель североуральских бокситов, из которых он делал глинозем, а потом уже из него — «летучий металл». В результате приватизации оба предприятия стали принадлежать Виктору Вексельбергу и вошли в «СУАЛ-холдинг». Когда в 2007 год БАЗ и СУБР скупил у СУАЛ-холдинга его главный конкурент — компания РУСАЛ — многие на севере области не без оснований полагали, что это было сделано лишь для того, чтобы закрыть оба эти предприятия и уничтожить ненужную внутри страны конкуренцию. В 2012-м, когда упали мировые цены на алюминий, на БАЗе закрыли несколько самых старых участков электролизного цеха и объявили о ликвидации до конца года всех остальных. В РУСАЛе объясняли: против экономики не попрешь, надо или «резать» убыточный электролиз, или вообще придется закрыть весь БАЗ вместе с СУБРом. У СУБРа перспектива была еще туманнее: добыча бокситов на старых еще советских шахтах с более чем километровой глубины давно стала убыточной. Даже вместе с БАЗом СУБР с трудом выходил «в ноль», а в 2012-м все дружно работали в стабильный минус. В Краснотурьинске начались акции протеста против закрытия производства: ветераны завода, объединенные местным бизнесменом-политиком, твердили «завод встанет — город ляжет». Ситуация накалилась до предела в августе, когда здесь прошли многотысячные митинги. В Краснотурьинск на вертолете прилетел лично Олег Дерипаска, и на переговорах с заводчанами и с губернатором Куйвашевым они нашли наконец взаимоприемлемое решение: государство дает льготу по электроэнергии — РУСАЛ сохраняет часть электролизного производства. Забегая вперед, скажем: реализовать идею так и не удалось, но снять социальное напряжение тогда получилось. Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете 10 апреля 2015 года. Снова вертолет, только не голубой, а синенький — арендованный у ГАЗПРОМа. Из него выходят губернатор Свердловской области Евгений Куйвашев и гендиректор РУСАЛа Владислав Соловьев. Новая шахта встречает их свежепокрашенными корпусами. «Это яркий пример того, как совместными усилиями органов власти, бизнеса, гражданского общества и всех заинтересованных людей открываются такие знаковые объекты, которые дают предпосылки на дальнейшее развитие, на социальную стабильность, на сохранение и модернизацию рабочих мест», — выступает перед собравшимися губернатор Евгений Куйвашев. «Шахта строилась трудно, долго, — признается в ответном слове управляющий директор СУБРа Виктор Неустроев. — Проходку ствола начали в 1982 году, построили его за 10 лет, затем, в связи с кризисами в стране и в отрасли, ствол был законсервирован. Несколько раз пытались возобновлять стройку, но только после того, как наше предприятие вошло в объединенную компанию РУСАЛ, она была закончена». По словам Неустроева, РУСАЛ инвестировал в строительство почти 6 млрд рублей. Особенно активно стройка шла в последние три года. «За это время удалось сделать до конца ствол, 90-метровый башенный копер над шахтой, рудный склад и железную дорогу длиной в 5 км до шихтовального склада, чтобы было куда транспортировать руду», — говорит Неустроев. Гендиректор РУСАЛа и губернатор Куйвашев дружно нажимают на кнопочку на 26-м этаже копра — и подъемные машины выдают на-гора символическую первую партию руды, которую через несколько минут увозит за ворота такой же сияющий свежей краской, как и вся шахта, БелАЗ. Гендиректор РУСАЛа вручает директору СУБРа ключ от шахты и дарит — уже для всего Североуральска — машину для заливки льда. Фейерверк, тортик в виде шахтерской каски, банкет, фуршет — все по полной программе. Но главная изюминка этой программы — спуск в шахту: сперва для ВИПов, потом — для огромной толпы журналистов. «Не боитесь?» — спрашиваю Евгения Куйвашева. «Не только не боюсь — могу кого-нибудь взять с собой!» — отвечает, улыбаясь, губернатор. «А чего бояться, здесь же все безопасно!» — твердят в один голос гендиректор РУСАЛа и директор СУБРа. Когда ВИПы уходят в копер на спуск, субровчане вокруг перемигиваются и разве что не крестятся. Дело в том, что, когда 10 лет назад, когда здесь же, на СУБРе, открывали шахту «Новокальинская», Алексей Воробьев (на тот момент председатель свердловского правительства) застрял в лифте, поднимаясь на 52-этажный копер шахты. «Мы до сих пор с содроганием вспоминаем эту историю — говорят североуральцы, — дай Бог, чтобы сегодня все прошло гладко». Североуральский Михалыч Шахтерская клеть опускается под землю со скоростью 3 метра в секунду. Спуск до отметки минус 1040 метров (1240 от поверхности земли) занимает почти 5 минут. За это время мы успеваем узнать, что внизу нас ждет целый подземный город, где ходят электропоезда, работают мощные дизельные самосвалы и погрузчики, которые ремонтируются здесь же, в специальных подземных мастерских под землей. Сейчас ствол пробит на 1550 метров в глубину. Примененное здесь техническое решение «3 в 1» уникально: в одном стволе будут клеть для спуска людей, механизмы для подъема руды и для подъема породы. На других шахтах это разные стволы, причем подъем руды идет несколькими ступенями, от одного «перевалочного горизонта» к другому. Например, по такому принципу работает соседняя шахта «Черемуховская». «Глубокая» копает пласт примерно в этих же местах (у шахт есть даже соединяющие ходы), но только делает это в разы дешевле и эффективней. Вы будете смеяться, но, спустившись на километровую глубину, обнаруживаем, что здесь тоже все покрашено — даже стены и потолок широченного, как в метро, арочного прохода. Точнее, это даже не краска, а пенобетон. «Видите камень — это кварц, это настоящий цвет породы, а все белое вокруг — это бетонное напыление, — объясняет наш „экскурсовод“, начальник производственно-технического отдела СУБРа Владимир Сауков. По отчеству — Михалыч, работяги так его и кличут. „Нашу Рашу“ вам не припоминают?» — интересуюсь у Михалыча. Тот сперва смотрит непонимающе, потом начинает смеяться. «Мы, шахтеры, по этому поводу без комплексов, — говорит Сауков. — Но, если честно, я считаю, что североуральские шахтеры, круче, чем суровые челябинские металлурги». «Это почему же еще?!» — наседают на Михалыча девчонки-журналистки. «Представьте, произвели взрыв, отбили руду, — объясняет начальник ПТО. — И вот шахтер тащит по забою, да еще и не по прямой, а, как правило, вверх, стальной блочок весом 15 кг, используя который потом при помощи лебедки специальным скребком будут тянуть отбитую руду или породу. Или анкера принести, с помощью которых укрепляют стены и потолок выработки от обрушения. Анкер — это такой „болтик“ длиной почти два метра и 20 мм в диаметре. Побегай-ка с ним!» Самое яркое впечатление под землей — когда на тебя едет, сверкая «молниями» (от неровного контакта с электропроводом под потолком) настоящий маленький электровоз, который тянет за собой вагончики с рудой. Заезжает в «опрокидыватель»: электровоз продолжает стоять на месте, а вагоны переворачиваются вокруг оси на 180 градусов, и привезенная руда падает в специальный бункер «этажом ниже». Хозяйский подход — Сейчас многое поменялось, — говорит официальный представитель РУСАЛа на Урале Роман Лукичев. — Произошли серьезные технологические изменения, например, использование сталеполимерных материалов. Укрепление потолка и стен горизонта пенобетоном ввели относительно недавно — еще несколько лет назад в некоторых шахтах на отдельных участках использовали деревянные крепи. Тратятся огромные деньги на приобретение самоходной техники — чтобы облегчить труд шахтеров. Но главное — техника безопасности. Вход в шахту возможен только после инструктажа, медосмотра и алкотестирования. Все находящиеся в шахте обеспечены средствами защиты и спецодеждой. — Положа руку на сердце, если бы не социальная ответственность бизнеса, исходя только из экономики, РУСАЛ закрыл бы уральские предприятия? — Без РУСАЛа они точно не выжили бы — в кризис все «легли» бы. Но Урал для РУСАЛа очень важен, это сырьевая база: другого такого месторождения, как в Североуральске, с таким богатым содержанием боксита в руде (до 60 процентов) больше нет нигде в стране. Мы сейчас полностью выстроили схему: тимановский боксит идет на УАЗ в Каменск-Уральский, а БАЗ перерабатывает руду только с СУБРа. Ввод в эксплуатацию «Черемуховской-Глубокой» дает здесь сокращение издержек порядка 30 процентов, в пересчете на весь СУБР получится 15 процентов — это колоссально. Работа СУБРа вместе с производством глинозема на БАЗа полностью оправдана. С Урала — только сырье, все энергоемкое производство алюминия — в Сибири. Горизонт на сотни лет РУСАЛ вложил деньги в создание производства — получил от государства преференции. «Для уральцев это очень серьезный проект, и он внесен в список приоритетных проектов, благодаря которому предприятие будет освобождено от налога на имущество на 5 лет, — объявил при открытии шахты губернатор Куйвашев. — Тем самым мы стимулируем и помогаем нашим компаниям вкладывать деньги в модернизацию». Пока что до такого удачного частно-государственного партнерства у РУСАЛа больше нигде дело не дошло. «От руководства некоторых регионов, где работают предприятия холдинга, даже поступали гарантийные письма, сулящие различные преференции и помощь, которые бы позволили осуществлять крупные инвестиции, но только на Среднем Урале дело дошло до реальной помощи, — говорит один из топ-менеджеров компании. — В сентябре 2012 года Олег Дерипаска представил губернатору наш проект, руководители встретились, все обсудили, ударили по рукам, и проект пошел. Мы даже не ожидали. С таким губернатором можно свернуть любые горы и воплотить самые крупные проекты». На проектные мощности «Черемуховская-Глубокая» должна выйти в течение года, постепенно на нее будут переводить работников с других шахт, в частности, с «Красной шапочки», которая до конца года должна, наоборот, закрыться. Всего на новой шахте будет работать около 900 человек. «Мы будет частично перемещать производство с других шахт сюда, но это повлечет и найм новых работников, — говорит гендиректор РУСАЛа Владислав Соловьев. — Город будет развиваться, будут строиться новые спортивные сооружения, у Краснотурьинска и Североуральска есть теперь будущее, есть понятная стратегия развития на ближайшие лет 50». Фронт работ для новой шахты — 42 миллиона тонн вскрытых бокситов, а в целом геологоразведка показывает 240 миллионов тонн, причем только по этой шахте. «При объемах добычи 1,2 млн ежегодно, ну давайте даже возьмем 3 млн тонн — это весь объем добычи СУБРа, становится видно, что эти запасы — на сотни лет», — ведет подсчеты гендиректор РУСАЛа. — Глубину в 1,5 километра мы освоили еще на предыдущих шахтах, — говорит директор СУБРа Виктор Неустроев. — А вообще, по данным разведки, руда прослеживается до 2,5 км. — А что, разве можно копать на такой глубине? — спрашивают его журналисты. — Если позволят экономика и технология — почему нет?

прочитать статью полностью