Эксклюзив. К началу судебного процесса защита Гаджиева разработала новую тактику. Адвокаты намерены представить суду доказательства того, что Гаджиев не убивал уральского ученого Шепатковского. С помощью документов они надеются как минимум смягчить своему подзащитному наказание, как максимум — вытащить его из-за решетки. «URA.Ru» стали известны детали их секретного плана. 22 июня в Кировском суде Екатеринбурга стартовал процесс по делу Ришада Гаджиева, обвиняемого в убийстве уральского ученого Олега Шепатковского. Напомним, резонансное преступление произошло 30 октября 2014 года. Двое сотрудников Института химии твердого тела УрО РАН, 56-летний Олег Шепатковский и 51-летний Владимир Кузнецов, вышли с работы и ждали автобус на перекрестке улиц Комсомольской и Малышева. К остановке подъехал 200-й Land Cruiser с номером 001, из него вышел водитель направился в овощной киоск. Мужчины сделали ему замечание по поводу припаркованной на остановке машины, но он не отреагировал. Когда водитель возвращался к машине, Шепатковский и Кузнецов вновь сделали ему замечание, начали хватать его за руки, тот отнес продукты в машину и достал оружие. На видео с камер наблюдения видно, как он наносит удары, стреляет из травматического пистолета (одна из пуль попадает Шепатковскому в голову), затем добивает раненого ударами рукоятки пистолета по голове, после чего садится в машину и уезжает. Шепатковский был госпитализирован в 36-ю горбольницу, где скончался через 12 дней. На следующий день после драки стрелявший сам явился в полицию с заявлением о применении оружия. Выяснилось, что это 35-летний Ришад Гаджиев, владелец строительных компаний ООО «Гольф Парк» и ООО СМУ «Универсал» (строил таунхаусы на Широкой речке, ТРЦ на ул. Синяева, жилые дома в Заречном, Уфе и других городах). Опросив Гаджиева, полиция отпустила его, однако после публикации «URA.Ru» история получила широчайший общественный резонанс, прокуратура взяла дело под контроль, следственный комитет ходатайствовал об аресте Гаджиева и 19 ноября 2014 года суд заключил стрелка под стражу. Уголовное дело было возбуждено по статье 111 УК РФ «Нанесение тяжких телесных повреждений», к моменту ареста оно было переквалифицировано на часть 2 статьи 105 УК РФ «Убийство из хулиганских побуждений», в суд ушло «чистое» убийство (часть 1 статьи 105 УК РФ). В суде прошли уже два предварительных заседания. В ходе первого, 19 мая, прозвучала первая сенсация: Гаджиев отказался от услуг своего защитника Тимофея Темлякова. Он, по мнению многих, искренне верил в невиновность своего подзащитного и работал не за гонорар, а за совесть. Тем не менее родственники подсудимого наняли другого адвоката, Сергея Рязанова, защищавшего, например, одного из фигурантов скандального дела о перестрелке в Сагре — Федориса Валиева. Вместе с Рязановым в интересах Гаджиева работает и знакомый семьи стрелка-бизнесмена, адвокат Зайнула Дарбишухумаев. За несколько дней адвокаты выработали новую тактику защиты, которая, по их мнению, поможет если не вытащить Гаджиева из-за решетки, то по крайней мере смягчить ему наказание. Для этого они хотят представить несколько аргументов. Аргумент № 1 Адвокаты намерены обратить внимание суда на то, что завязал конфликт не Гаджиев, а Шепатковский с Кузнецовым. При этом оба они были пьяны: это подтверждается и экспертизой, обнаружившей в крови Шепатковского 1,12 промилле алкоголя, и показаниями сослуживца Шепатковского Владимира Кузнецова: «Мы с коллегами по работе отмечали день рождения в кафе... я пил водку... я и Шепатковский находились в состоянии легкого алкогольного опьянения». СМИ писали, что сотрудники академии наук всего лишь вежливо сделали замечание Гаджиеву по поводу неправильно припаркованного автомобиля. Однако Кузнецов сам признает: «Может быть, мы использовали нецензурную лексику для связки слов». По рассказу продавщицы киоска, у которой Гаджиев покупал фрукты, мужчины сами спровоцировали Гаджиева и оскорбляли его. Она вспоминает фразы, которые хорошо слышала через открытое окно киоска: «Убирай свою машину, че, думаешь, на такой крутой машине ездишь — и тебе все дозволено?» Или: «Купи себе банан и засунь его куда подальше». Именно после этого она посоветовала Гаджиеву: «Не связывайтесь с ними, уезжайте!» «Я купил фрукты и пошел в сторону машины, Кузнецов и Шепатковский снова начали выражаться в мой адрес оскорбительными словами „че как трус убегаешь“, — вспоминает Гаджиев. — Кузнецов схватил меня за руку, в которой был пакет, я руку отдернул, сказал: „Дайте поставить пакеты в машину“. И бросил их на заднее сиденье. В этот момент Шепатковский на меня бросился, я его толкнул, он упал, я бросил два телефона и бумажник на переднее сиденье и взял из бардачка свой пистолет». По рассказу Гаджиева, он дважды выстрелил в землю, чтобы испугать нападавших, но они не только не испугались — наоборот, стали хватать его за руки и пытаться отобрать пистолет. Ударом в челюсть Гаджиев свалил на землю Кузнецова, но Шепатковский обхватил его за ноги и не отпускал. «Я выстрелил под ноги Кузнецову, чтобы он не подходил, и стал бить Шепатковского рукояткой пистолета по спине. Кузнецов успел один раз меня ударить, но попал в руку. Я сделал четвертый выстрел, пистолет держал около уха Шепатковского — думал, что от звука он испугается и отпустит меня. Кузнецов в это время успел подойти ко мне поближе и ударил меня в левую руку. Я выстрелил в пятый раз и стал рукояткой пистолета бить Шепатковского по голове, так как он меня не отпускал. Далее продавщица и еще какие-то люди оттащили Шепатковского от меня и сказали мне, чтобы я уезжал. Я сел в машину, заблокировал двери и уехал». По мнению Гаджиева, он лишь защищался от напавших на него людей, и его предыдущий адвокат как раз и наделся убедить суд в том, что его подзащитный всего-навсего превысил необходимую самооборону. Но новая команда адвокатов прекрасно понимает, что этот номер в суде не пройдет (особенно учитывая характер травм, полученных Шепатковским). Однако у защитников большие вопросы к квалификации преступления: адвокаты полагают, что его следует расценивать не как убийство, а как нанесение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть (ч. 4 ст. 111 УК РФ). По обоим составам предусмотрено лишение свободы до 15 лет, но срок за убийство «стартует» с 6 лет, а за нанесение тяжких телесных со смертельным исходом — с ноля. Есть за что побороться. Аргумент № 2 По мнению Рязанова, для квалификации действий Гаджиева как убийства не хватает главного — умысла. «Следствие считает, что в ходе конфликта у Гаджиева возник умысел на убийство Шепатковского, но тогда почему не Кузнецова, который оскорблял его и первым начал?» — недоумевает адвокат. Наконец, главная нестыковка, на которую обращают внимание адвокаты — смерть Шепатковского в больнице и ее взаимосвязь с травмами, нанесенными Гаджиевым. Целых 12 суток раненый провел в больнице, и в первые дни врачи оценивали его состояние как тяжелое, но удовлетворительное. «Когда я прошел в перевязочную, Шепатковский О.П. был в сознании, — вспоминает Дмитрий Неволин, врач-нейрохирург городской больницы № 36 (он зашивал голову Шепатковского, которого привезла скорая помощь). — Отвечал на мои вопросы внятно и разборчиво, его состояние было удовлетворительным... После проведения операции был в сознании». Медики скорой помощи и вовсе вспоминают, что Шепатковский, пока его везли, вел себя как буйный. «На вопросы врача о его личных данных отвечал что-то невнятное, находился в возбужденном состоянии, вел себя недисциплинированно, пытался вырывать катетер из вены, размахивал руками, ногами, после чего успокоился», — вспоминал врач Сергей Ершов. На следующий день после операции Шепатковский находился в палате, был в сознании, его навестила жена. «Врачи пояснили, что ему будут делать вторую операцию, чтобы убрать отек, лишнюю жидкость», — вспоминает Раиса Шепатковская. Операция была сделана в тот же день — «вентрикулярное дренирование по Арендту». «После указанной операции он впал в кому, — дает показания Шепатковская, — врачи пояснили, что у него поврежден мозжечок, перелом основания черепа, тяжелая черепно-мозговая травма, из-за которой началась ишемия ствола головного мозга. После операции, не приходя в сознание, муж умер 10.11.2014». Любопытно, что ни один из трех опрошенных врачей 36-й больницы (Неволин, Иванов и Севастьянов) не называют имена тех, кто проводил Шепатковскому вторую операцию. Адвокаты и родственники Гаджиева уверены, что, находись раненый не в 36-й, а в другой больнице, его запросто выходили бы: изначально состояние его было не настолько критичным. По предположению защитников, раненого просто «запустили» за время выходных (1 и 2 ноября). Множество вопросов вызывают и два кровоподтека на левой голени Шепатковского, обнаруженные судмедэкспертом во время осмотра трупа. Согласно экспертизе, их давность — не более семи дней. «Они не могли образоваться в период времени с 30.10.2014 по 03.11.2014, — пишет следователь, выделяя эти материалы в отдельное производство (было ли по этим фактам возбуждено отдельное уголовное дело, так и не известно). «Откуда взялись эти синяки, кто причинил их Шепатковскому, пока он находился в коме?» — задается вопросом Рязанов. Адвокат обращает внимание и на другие нестыковки: так, согласно материалам дела, Гаджиев нанес Шепатковскому не менее 10 ударов. "А повреждение на голове Шепатковского только одно, где остальные девять? — недоумевает защитник. Еще сложнее — с выстрелами: Гаджиев давал показания, что стрелял пять раз, на месте было найдено две гильзы, а следствие вменяет ему только один выстрел. «Почему один, а не два или пять? — спрашивает Рязанов. Адвокаты намерены вызвать в суд и допросить медиков, лечивших Шепатковского, эксперта, готовившего итоговое заключение, а также ходатайствовать о проведении новой, независимой экспертизы. Впрочем, шансов, что им удастся найти врачей-экспертов, которые возьмутся предположить, что в смерти Шепатковского виновны их коллеги, крайне мало. Стоит отметить, что в следственном управлении СКР по Свердловской области скептически относятся с этой позиции защиты Гаджиева и уверены, что собранных доказательств хватит для вынесения обвинительного приговора. «По делу проведен ряд судебных экспертиз: судебно-медицинская, баллистическая, психолого-психиатрическая. Также проведены многочисленные допросы и ряд очных ставок между свидетелями, между обвиняемым и свидетелями. Все собранные следствием доказательства позволили объективно воссоздать все обстоятельства данного инцидента и предъявить обвинение задержанному именно по убийству — т.е. в умышленном причинении смерти, наказание за которое предусмотрено вплоть до 15 лет лишения свободы», — заявил официальный представитель следственного управления Александр Шульга.

прочитать статью полностью