Уик-энд принес первые задержания и первый же скепсис: кто-то верит следствию, кто-то ждет новых доказательств. И вновь звучит версия политического террора с отсылками к бомбистам XIX века, новым радикалам, для которых существующая власть слишком мягка. «URA.Ru» проверило, в каком настроении пребывают экстремисты, чем заняты фашисты и антифа, чего ждать от мусульман-радикалов и что планируют бывшие нацболы. Мы вас предупредили! Расследованием убийства Бориса Немцова занимаются практически все силовые структуры: РБК со ссылкой на источники в спецслужбах сообщил, что в следственно-оперативной группе больше 100 человек — от оперативников территориальных подразделений до сотрудников центральных аппаратов ФСБ, МВД и СК. Несколько дней основной версией считалось участие в убийстве ультраправой экстремистской организации, но в выходные были проведены первые аресты и версия изменилась. Однако настроение осталось. «То, что в стране опять начались убийства политических деятелей, стало закономерным шагом в обострении общественных противоречий, которое продолжается в последние годы и при определенных обстоятельствах грозит даже перерасти в гражданскую войну», — предупреждала газета РБК. Корреспонденты URA.Ru решили выяснить, есть ли сегодня в России экстремисты, способные на политический террор. Левые. Украинский клин Илья в недавнем прошлом был активным участником леворадикального движения, попадал в поле недоброго внимания полиции в связи с громкими акциями анархистов в 2011 году. На условиях анонимности он согласился рассказать, что сегодня из себя представляют радикальные левые движения в России и есть ли в них люди, для которых «политический террор» и «физическое устранение оппонента» не фразы из учебника истории, а вполне рабочие инструменты политической борьбы. — Отдельных радикальных людей много, — констатирует Илья. — Сейчас, благодаря войне на Украине, доступ к оружию имеют все желающие. Но и те, кто теоретически мог бы возглавить радикальное крыло существующей организации или создать новую, находятся в Донбассе. С точки зрения собеседника, вероятность возникновения анархических, социалистических или коммунистических экстремистских группировок крайне невысока. А те из них, которые еще несколько лет назад были достаточно крупными и сплоченными организациями, за последние несколько лет атомизировались. — Левый фланг — разбитый, — убежден Илья. — Анархи-антифа распались, больше нет единых точек силы. Есть десятки формаций анархистов (у некоторых даже названия одинаковые), и в каждой — три-пять человек. Показательно, что прекратились конфликты с нацистами: раньше на антифа-концерты ходили группами и с оружием, потому что «правые» нападали и убивали. Сейчас антифа-концерты, конечно, тоже проводят, но те, кто туда приходит, шатаются в одиночку с пивом по округе, не ожидая никаких проблем. В теории нынешнее состояние несистемных движений может стать питательной средой для возникновения радикальных террористических групп. Крупная организация выравнивает потенциалы своих сторонников и регулирует наиболее радикальных. В ее отсутствие радикалы могут собраться в небольшую боевую группу, члены которой подведут идеологическую базу под физическое устранение оппонентов, перейдут от слов к делу. — Была бы какая-то разминка перед основной акцией, какие-то мелкие, незначительные факты, — убежден Илья. — И, конечно, было бы политическое заявление по факту теракта. Но ничего нет. «К убийству непричастна!» Впрочем, одну старую и в прошлом довольно радикальную организацию, которую можно отнести к левому флангу, Илья все-таки вспомнил. Это сторонники и идейные последователи Эдуарда Лимонова. Эстетика камикадзе, лозунги «Да, смерть!» и «Пытать и вешать!», а также самые яркие и бесстрашные акции прямого действия остались в конце 90-х — начале 2000-х вместе с изначальным названием «Национал-большевистская партия». Предыдущую оранжевую революцию нацболы встретили овациями. Десять лет спустя НБП прекратила свое существование, сменив бренд на «Другую Россию». Эдуард Лимонов стал апологетом проекта «Новороссия», вписавшись в риторику государственных пропагандистов, а его последователи отправились на юг, чтобы воевать на стороне сепаратистов. Напрашивается вывод, что «Другая Россия» — единственная левая организация, которая достаточно радикальна и располагает людьми, умеющими обращаться с оружием. Кроме того, их лидер, хотя и в годах, засветился практически во всех локальных конфликтах (Югославия, Приднестровье, Грузино-абхазский конфликт) и к тому же обвинялся в подготовке вооруженного вторжения в Казахстан. Но этот вывод напрашивается зря, потому что НБП не практиковало никаких форм террора. Бывший руководитель Московского отделения (МО) НБП Роман Попков объяснил URA.Ru: «Лимонов и его заместители — люди, мягко говоря, очень осторожные. За любую попытку осуществить что-то подобное на практике можно было пробкой вылететь из партии». Что интересно, в число задач службы безопасности МО НБП входило выявление террористических настроений. «Реальных организационных возможностей провести такую операцию, как убийство Немцова, у них нет: это нищие, слабо дисциплинированные люди, не имеющие ни своего транспорта, ни связей в органах, ни оперативных навыков — ничего», — уверен Роман Попков. Но ключевой фактор, который, по мнению Попкова, делает невозможным причастность «другороссов» к убийству Немцова, — человеческий. «Лимонов — очень завистливый человек, зависть — его главное топливо. Он завидовал Навальному, потому что тот был популярен. Навальный „украл“ у него славу. Теперь Лимонов завидует Немцову, потому что тот „украл“ у него красивую смерть. Лимонов сам всегда мечтал о такой смерти, о „свинцовых птицах в ночи“. Но все у него как-то не складывается с этим. А Боря умер красиво: шел по центру великого города с красивой женщиной, упал от четырех пуль, стал героем для сотен тысяч людей. Не стал бы Лимонов своим конкурентам билет в вечность выписывать, даже если бы у него была такая возможность», — убежден Роман Попков. Пресс-секретаря «Другой России» Александра Аверина звонок «URA.Ru» застал в Луганске, поэтому разговор получился довольно коротким. На вопрос, не опасаются ли бывшие нацболы обвинения в убийстве Бориса Немцова, который в последние годы превратился из их союзника в ярого оппонента, он ответил, что опасения такие, разумеется, есть. «Я очень надеюсь, что этого не произойдет: к убийству Немцова „Другая Россия“ непричастна. Это я заявляю совершенно официально. А что касается внимания следственного комитета... Возможно, привлекут как свидетелей, но я надеюсь, что до использования этой ситуации против нас все-таки не дойдет». Правые. Знак БТО на груди у него Через день после того, как следователю Игорю Краснову поручили вести дело об убийстве Бориса Немцова и были озвучены первые версии, в Сети появился ролик, в котором люди в балаклавах от лица бригады «Русич», участвующей в боевых действиях в Донбассе, брали на себя ответственность за убийство политика. Впрочем, через несколько часов появилось видеоопровержение: командир «Русича» Алексей Мильчаков, стоя на Большом Москворецком мосту, заявлял, что ни он, ни его бойцы не имеют отношения к этому убийству. «Политическими преступлениями мы не занимаемся. Наш профиль — бить врага на поле боя, — заявил националист. — Наша война в Новороссии, а внутренние разборки, которые нам пытаются приписать, нам абсолютно неинтересны». После этого в течение дня появилось еще около десятка видеоопровержений — от Мильчакова, от его напарника Яна Петровского и от сочувствующих им интернет-экспертов. На стене Мильчакова в соцсети «ВКонтакте» всего за два дня появилось семь материалов, опровергающих причастность «Русича» к убийству Немцова. Впрочем, «Русич» далеко не единственное объединение националистов в России и уж тем более не единственная ультраправая группа. По оценкам этнополитического объединения «Русские», одного из самых многочисленных националистических сообществ, из Москвы на украинскую войну уехало около шестидесяти человек: примерно сорок воюют за ополчение, около двадцати — на стороне Национальной гвардии. Директор аналитического центра «Сова» Александр Верховский отмечает, что после этого на улицах российских городов стало намного спокойнее. «Мы видим за прошлый год меньше расистских преступлений, чем за позапрошлый. Единственная причина, которая приходит в голову, — ультраправые уехали воевать на Украину. На сторону сепаратистов и на противоположную, кончено, тоже. Но на улицах стало гораздо спокойнее». Верховский убежден, что, в отличие от анархистов и антифа, которые действительно почти прекратили свою активность, правые националисты по-прежнему представляют собой достаточно серьезную силу. — В этой среде, безусловно, есть автономные боевые группы, — уверен Верховский. — Боевая часть левых в некотором упадке, а вот в ультраправой среде гораздо больше народу и там боевой потенциал гораздо выше. Другой вопрос в том, что для совершения такого преступления, каким стало убийство Бориса Немцова, ни у кого из них не хватит квалификации. «Очень хорошо организованное убийство» Итак, правые радикалы, похоже, пока не обладают необходимыми навыками, левые — вообще выпали из активной повестки. Все опрошенные «URA.Ru» эксперты сходятся в одном: преступление исполнено слишком профессионально и в то же время дерзко. А значит, вряд ли это самодеятельность, от кого бы она ни исходила — от патриотов, на фоне передозировки пропаганды решивших уничтожить главного национал-предателя, или от радикалов, чей максимальный опыт спецопераций состоит в нападении на ровесника с битой или ножом. — Это очень хорошо организованное убийство, — констатирует Верховский. — Полагаю, что хотя бы один человек в группе должен был иметь специфическую подготовку. Юным нацистам это не по силам. Есть одна версия, которую крайне осторожно озвучили и анархист Илья, и Александр Верховский, и Дмитрий Демушкин. Они уверены в справедливости кавказского следа. В пользу этой версии говорит, например, убийство Руслана Ямадаева в 2008 году: депутат тоже был расстрелян, тоже в самом центре города, правда, под стенами не Кремля, а «Белого дома». Убийца сам подошел к машине и выпустил в члена комиссии по депутатской этике 20 пуль из автоматического пистолета «Стечкин» с глушителем, после чего прыгнул в машину и уехал. Впрочем, исламский экстремизм — это, по словам Верховского, всего лишь третий тип общественно опасного радикализма, после правых националистов, а также левых анархистов и антифа. Поэтому кавказская версия спокойно укладывается в компетенцию следователя Краснова.

прочитать статью полностью