Скоро год, как россияне живут без рокфора и хамона, каперсов и трюфелей. Шквал негодования в Facebook (деятельность запрещена в РФ) давно спал: сыры и мясо можно по-прежнему купить у нас. Чиновников больше никто не гоняет за фуа-гра в Карловых Варах. А Екатеринбург называют самым «прожорливым» городом в стране. Как изменилась уральская гастрономия, мы поговорили с главой комитета по АПК Заксобрания Свердловской области Ильей Гаффнером. А еще — сколько зарабатывает крупный фермер, почему муж Алсу отказался выращивать на Урале огурцы и что делать с заполонившими Екатеринбург алкомаркетами — все это в интервью парламентария «URA.Ru». — Можно ли сказать, что за год люди свыклись с продуктовым эмбарго, изменив гастрономические привычки? — Совершенно верно, свыклись и покупатели, и предприниматели. Я сам уже не могу вспомнить, какой импортный продукт исчез с прилавков. Разве что сыр. Но у нас только производство сыра увеличилось в 5,5 раза после санкций. То есть на 500 %. — При этом заходишь в магазин: те же запрещенные сыры и оливки остались, просто стоят дороже. — Конечно, сети хулиганят. Знаю, что на Правобережном ВИЗе есть целые магазины «запрещенки». В «Продуктах из Испании» даже хамон продают. Надо искать и наказывать.   — Прошлое наше интервью называлось: «Водка — настроение в деревне». Сейчас ситуация как-то меняется? Очнулись ли фермеры, когда усилилось внимание к АПК? — Кто пил, тот и дальше пьет. Но ситуация в предпринимательском сообществе меняется. Все говорят, что выгодно заниматься сельским хозяйством, государство помогает. А некоторые заводят ферму как хобби. Я был в Урало-Сибирском институте бизнеса, выступал и слушал новых фермеров. Кто-то стал выпускать козий сыр, кто-то пошел глубже — выпускает хлебобулочные изделия, поэтому решил заниматься мукой, начал сеять. Люди пошли в сельское хозяйство. — Речь идет больше о моде, а не о способе заработка? — У кого как. Но мы видим тенденцию уменьшения себестоимости и повышения качества продуктов. Кстати, когда я стал председателем комитета, то говорил, что нужно поддерживать крупный бизнес. Теперь говорю, наоборот, о мелких. — Изменились реалии? .. — Но не изменилась политика минсельхоза Свердловской области. В ведомстве есть комиссия, которая выявляет износ оборудования в хозяйствах и решает, куда надо направить субсидии. Например, на кормоуборочные комбайны или зерноуборочные. Об этом решении сразу узнают наши крупные сельхозпредприятия и направляют в эту сферу свои финансы. Благодаря информированности и собственным средствам крупные фермеры успевают закупить технику с субсидией. А мелкие недовольны: пока они узнают субсидируемые категории, пока несколько месяцев их будут гонять в банках — в итоге ребята остаются без субсидий и начинают хаять власть. Я вижу выход: объединять в кооперативы мелких фермеров. Чтобы они, допустим, купили на пятерых один комбайн. Механизм разработан, просто министерству нужно изменить политику. А пока поддержка идет только «крупняку», который зарабатывает много, но по привычке плачется. — Какова выручка крупного фермера? — Выручка два-три миллиарда рублей, при этом прибыль достигает 200 миллионов. То есть неплохо. Но, тем не менее, они свою прибыль за границу не вывозят, они ее здесь инвестируют, улучшают. То есть нельзя говорить, что они что-то не делают. Они вообще большие молодцы, дальше инвестируют.   — Введение продуктовых санкций повышает конкуренцию между регионами России? — На полках магазинов она была всегда. Например, в Тюменской области бюджет такой же, как у нас, но население значительно меньше. Поэтому больше денег выделяется на сельское хозяйство. И тем самым они делают конкурентными свои продукты питания. Нашему министерству нужно равняться на тюменские программы. Но и мы неплохо смотримся, находясь в УрФО на втором месте по поддержке АПК. Например, после развала СССР была очень большая проблема с мясом бройлера, но благодаря нашей политике, губернатору Росселю, мы сохранили птицепром. Но, к сожалению, был упущен момент приватизации птицефабрик. По этому пути пошли Тюмень, Челябинск и Пермь, и сегодня их мясо бройлера более конкурентноспособное. — А я думал, дело в отношении власти. Рассказывают, что во время кампании Якова Силина в мэры Екатеринбурга одну из свердловских птицефабрик вынудили взять кредит на модернизацию. Часть денег перевели на выборы. — Не знаю, о чем вы говорите, но факт остается фактом: мы упустили свои позиции. В молочной отрасли у нас все нормально: на 54 % мы себя обеспечиваем молоком. Наша планка — 70 %. Это большая программа, даже не до 2020-го, а, может быть, до 2030 года, которая требует полной модернизации животноводческих комплексов. В области порядка 40 объектов находятся в разных стадиях строительства, мы пятые-шестые по темпам роста в стране. Но нельзя забывать о кадрах: кто работать будет? Это наше слабое место. Поймите, деревня как моногород: нет фермы-предприятия — территории не будет. — А где инвесторы? Год назад ходили слухи, что бизнесмен Ян Абрамов, муж певицы Алсу, собирается построить в области ферму, которая покрыла бы потребность уральцев в помидорах и огурцах на 100 %. — Но овощи закрытого грунта — до сих пор наше узкое место, мы становимся жертвами колебания цен. Я январе огурцы стоили 300 рублей за килограмм. Сейчас можно найти и за 20 рублей. Программа по поддержке инвестора существует: власти готовы бесплатно предоставить коммуникации. Механизмы помощи есть — ожидаем инвестора. Вторая проблема нашего АПК — мясо говядины. Мы сами себя обеспечиваем им только на 12 %. Но в 1991 году мы тоже не могли питаться своим мясом бройлера, покупая «ножки Буша».   — В остальном мы обезопасили себя от колебания валют? У вас есть свежая статистика по росту и падению цен? — [Гаффнер просит помощницу распечатать отчет Свердловскстата о средних ценах в торговых сетях] Сейчас вообще ничего не растет по отношению к январю-февралю. Наоборот, все упало в цене. Но радоваться нельзя — это нормально для летнего сезона. Вот, смотри, прошел год с введения санкций: говядина подорожала на 20 %, свинина — 8 %, рыба мороженая — 35 %, яблоки — 43 %. Это объясняется эмбарго. А рост цен на капусту (29 %) и на морковь (58 %) — это последствия неурожая прошлого года. Скорее всего, рост продолжится. Вы видите какая погода? Май был дождливым — вовремя не посеяли культуры, а вегетационный период растений никто не отменил. Например, у пшеницы — сто дней. То есть собирать ее нужно в конце сентября, а это рискованно. Также из-за дождливой погоды тяжело работать технике. Если погода не изменится, у нас будут проблемы с урожаем. Смотрим дальше: чай черный подорожал на 42 %, сахар-песок — 20 %, крупа гречневая — 90 %. Напишу в антимонопольный комитет — они проверят, в чем дело. — При этом статистика такова: 39-69 % своей зарплаты екатеринбуржцы тратят на продукты. Это вообще самый большой показатель по России. — Из корзины потребления ушли хлебобулочные, молочные, недешевые продукты. И средний чек стал гораздо меньше. Мы в «Народном контроле» видим, что у населения, действительно, стало гораздо меньше денег, чем два-три года назад. Кризис ощущают и предприниматели, ресторанный бизнес. Они говорят, что потребление упало раза в три. То есть люди не перестают ходить, но покупают и развлекаются меньше.   — Баланс свердловских и неместных товаров за год изменился? — На 7-8 процентов. Наш партийный проект, «Народный контроль», добивается, чтобы было 50 на 50. Наши предприятия к этому готовы, просто сети хулиганят. Лидер у нас — «Кировский», ориентированный на местного производителя. А в «Магнит», например, не зайдешь с овощами — они возят со своих краснодарских плантаций. Мы живем в рыночной экономике, так что тяжело на них влиять. — Зато активно развивается местная сеть алкомаркетов «Семь пятниц». — Недавно нам пришло ходатайство из министерства ко Дню торговли: среди девяти номинантов на благодарственные письма был и директор этой сети. Справка подписана им же, комитет решил его не поддерживать. В новой сессии мы вернемся к вопросу продажи алкоголя в помещениях, которые были переведены из жилых. Как делают те же «Семь пятниц»: покупают квартиру на первом этаже жилого дома, переводят в нежилой фонд, получают лицензию и торгуют. Я видел длинную девятиэтажку, где семь-восемь точек по продаже алкоголя. И люди буквально в тапочках выходят за алкоголем и тут же его распивают. Жалоб — миллион. Восемь месяцев я возглавляю рабочую группу, которая занимается ограничением розничной продажи алкоголя. В частности, предлагали запретить продавать пиво в пластиковой бутылке. Но мы столкнулись с противодействием предпринимательского сообщества Екатеринбурга. Нам говорили, что будет безработица, снижение налоговых поступлений. Но акцизы они не платят, НДФЛ по минимуму, раз в год платят по «упрощенке». При этом в магазинах антисанитария: бутылки валяются, у продавцов нет санкнижки. А еще есть заключение врачей, что спирту нельзя находиться в пластике. Пивом, не дай Бог, если оно пролежит на жаре сутки, можно легко отравиться. В итоге, мы договорились только до запрета продажи алкоголя в нестационарных объектах, ларьках, рюмочных. — Актриса Юлия Михалкова занялась сельскохозяйственной темой — рассказывает по ТВ о труде аграриев. У вас появился лоббист программы «Выбирай наше местное» или конкурент в тематике? — Если люди пропагандируют здоровое питание и наши продукты, то я, как председатель профильного комитета, только рад. Вижу ее посты в «Фейсбуке» (деятельность запрещена в РФ), ставлю «Мне нравится». Тем более что она на Родину ко мне ездит, в Большие Брусяны. Может быть, как-нибудь вместе там побываем. Но помимо пропаганды здорового питания надо отладить административные механизмы. Региональному Роспотребнадзору всегда легче проверить нашего производителя, чем какого-нибудь челябинского. Он обычно засылает запрос в управление по Челябинской области, и оттуда, как правило, приходит ответ, что все проверено и все на предприятии в порядке. А потом у нас фальсификат в колбасе, масле или еще в чем-то. — Помните историю, после которой Александр Рявкин уволился с поста орловского вице-губернатора. Он выложил в Facebook (деятельность запрещена в РФ), как ест в Карловых Варах фуа-гра. Сейчас, по-вашему, история может повториться или общество за год изменилось? — Фуа-гра — это гусиная печень. Ее можно здесь производить и спокойно кушать, не обязательно ездить во Францию. Меня больше волнует дефицит мяса говядины.   — Рамзан Кадыров на днях сказал, что он разведется, если его жена купит иностранные продукты… — Молодец! — Вы тоже разведетесь? — Мне эта проблема не грозит. Я заядлый охотник, а близкий товарищ и родственник — рыбак. Поэтому с рыбой и мясом у меня порядок — полная морозилка. И вся моя большая семья кормится, как говорится, у меня. В этом году, правда, займусь фотоохотой. Но только в выходные — началась избирательная кампания. — Список или одномандатный округ? — Надеюсь, партия доверит мне место в списке. Пойду и выиграю. Вместо каникул у меня — объезд Белоярского избирательного округа. Это занимает 30-40 дней. — С каким посылом поедете? — Никаких посылов не нужно, меня все знают. Приезжаешь, садишься: «Здравствуйте, какие у вас проблемы?». Так начинается разговор.

прочитать статью полностью